И было так: четыре года
 В грязи, в крови, в огне пальбы
 Рабы сражались за свободу,
 Не зная, что они - рабы.

 А, впрочем, - зная. Вой снарядов
 И взрывы бомб не так страшны,
 Как меткий взгляд заградотрядов,
 В тебя упертый со спины.
 
  И было ведомо солдатам,
  Из дома вырванным войной,
  Что города берутся - к датам.
  А потому - любой ценой.
  
  Не пасовал пред вражьим станом,
  Но опускал покорно взор
  Пред особистом-капитаном
  Отважный боевой майор.
  
  И генералам, осужденным
  В конце тридцатых без вины,
  А после вдруг освобожденным
  Хозяином для нужд войны,
  
  Не знать, конечно, было б странно,
  Имея даже штат и штаб,
  Что раб, по прихоти тирана
  Возвышенный - всё тот же раб.
  
  Так значит, ведали. И все же,
  Себя и прочих не щадя,
  Сражались, лезли вон из кожи,
  Спасая задницу вождя.
  
  Снося бездарность поражений,
  Где миллионы гибли зря,
  А вышедшим из окружений
  Светил расстрел иль лагеря,
  
  Безропотно терпя такое,
  Чего б терпеть не стали псы,
  Чтоб вождь рябой с сухой рукою
  Лукаво щерился в усы.
  
  Зачем, зачем, чего же ради -
  Чтоб говорить бояться вслух?
  Чтоб в полумертвом Ленинграде
  От ожиренья Жданов пух?
  
  Чтоб в нищих селах, всё отдавших,
  Впрягались женщины в ярмо?
  Что детям без вести пропавших
  Носить предателей клеймо?
  
  Ах, если б это было просто -
  В той бойне выбрать верный флаг!
  Но нет, идеи Холокоста
  Ничуть не лучше, чем ГУЛАГ.
  
  У тех - все то же было рабство,
  А не пропагандистский рай.
  Свобода, равенство и братство...
  Свободный труд. Arbeit macht frei.
  
  И неизменны возраженья,
  Что, дескать, основная часть
  Из воевавших шла в сраженья
  Не за советскую-де власть,
  
  Мол, защищали не колхозы
  И кровопийцу-подлеца,
  А дом, семью и три березы,
  Посаженных рукой отца...
  
  Но отчего же половодьем
  Вослед победе в той войне
  Война со сталинским отродьем
  Не прокатилась по стране?
  
  Садили в небеса патроны,
  Бурлил ликующий поток,
  Но вскоре - новые вагоны
  Везли их дальше на восток.
  
  И те, кого вела отвага,
  Кто встал стеною у Москвы,
  За проволоками ГУЛАГа
  Поднять не смели головы.
  
  Победа... Сделал дело - в стойло!
  Свобода... Северная даль.
  Сорокаградусное пойло,
  Из меди крашеной медаль.
  
  Когда б и впрямь они парадом
  Освободителей прошли,
  То в грязь со свастиками рядом
  И звезды б красные легли.
  
  Пусть обуха не сломишь плетью,
  Однако армия - не плеть!
  Тому назад уж полстолетья
  Режим кровавый мог истлеть.
  
  И все ж пришёл конец запретам,
  Но, те же лозунги крича,
  Плетется дряхлый раб с портретом
  Того же горца-усача.
  
  Он страшно недоволен строем,
  Трехцветным флагом и гербом...
  Раб тоже может быть героем,
  Но все ж останется рабом.
  
  И что ж мы празднуем в угоду
  Им всем девятого числа?
  Тот выиграл, кто получил свободу.
  Ну что же, Дойчланд - обрела.
  
  А нас свобода только дразнит,
  А мы - столетьями в плену...
  На нашей улице - не праздник.
  Мы проиграли ту войну.
  

  
  (C)    Юрий Нестеренко, 9 мая 2002